Ловля большого лосося

Наконец то закончена оклейка автомобиля и ремонт машины, и теперь мы можем поехать на рыбалку! А теперь расскажу о нашем рыболовном приключение... Начисто обглодав последние жилы с оленьей лопатки и проглотив жидкую кашу, Уле набивает себе в нос хорошую понюшку табаку. Какое-то время он сидит неподвижно, чтобы дать завтраку опуститься в желудок, и с удовольствием ощущает, как пища и табак согревают и успокаивают сердце и нервы.

Так он сидит минут пятнадцать, может, и больше, молчаливый и отсутствующий. На дворе исчезают последние блики заходящего солнца, и овцы собираются у хлева. В окно видно, как крадется дворовая кошка, неся в зубах полевую крысу.

Наконец Уле поднимается, потягивается и, обратившись к молодой жене, которая хлопочет у плиты, неторопливо произносит:

— Знаешь, Магган, я пожалуй, пройдусь к стремнине. Кто знает, авось повезет.

Магган ничего не отвечает. Она уже привыкла к тому, что летом ей не часто приходится проводить ночи вместе с Уле. В это время его волнует только лосось.
Но Магган понимает, что так и должно быть. Лосось для них самый важный источник доходов, а поймать его можно только ночью. Так что с этим надо мириться.

Уле достает в сарае весла, спиннинг и идет по тропе к Большому водопаду. Там стоит такой сильный грохот, что земля дрожит. Но Уле к этому привык и совсем не замечает гула.

Спиннинг подготовлен к броску. На леске закреплена небольшая зеленовато-коричневая блесна в форме рыбки со светлым брюшком, сплошь искусанная зубами лососей. Лучшей блесны на Большом водопаде и не придумать — если уж лосось не клюнет на эту, значит, клева не будет вообще.
Блесна эта шведская, во всяком случае, он получил ее от шведского туриста.

Но теперь она уж так потрепана, что надо подумать, как бы достать другую.
Спустившись на каменистый берег реки, Уле останавливается и окидывает взглядом большой Каменный омут. По всей стремнине крупнее омута нет, если не считать Большого омута внизу, в конце стремнины.

Каменный омут — сто пятьдесят метров в длину и почти столько же в ширину. В верхней части стремнины течение бурное, и оно переходит в узкий водопад. Внизу поток тоже очень быстрый, и эта часть зовется Каменной стремниной, вода тут довольно мелкая, в ней множество острых камней. Если взятый на блесну лосось попадает в эту часть стремнины, то считай, что он потерян вовсе, особенно когда в реке бывает мало воды. Да и уйдет ведь не только лосось, он уносит с собой обычно и блесну, а вместе с ней и много лесы.

Каменный омут глубокий и тихий. Лосось, поднимаясь вверх по реке, останавливается в этом омуте, чтобы слегка передохнуть: впереди такая длинная и трудная стремнина, вся покрытая бурлящей пеной.

В этом омуте Уле добыл не одну сотню лососей, и бывали дни, когда он зарабатывал весьма прилично, ведь северонорвежский лосось ценится высоко. Но рыбачить в омуте опасно, лодку легко может снести далеко вниз и затянуть в бурный поток у выхода из стремнины. Не раз, когда на блесну попадался крупный лосось, Уле едва не затягивало в стремнину, а плыть по ней на лодке — значит кануть в вечность.

Там, где кончается омут, посреди бурного потока, за первым белопенным гребнем лежит низкая каменная плита. Ее называют Лососевый камень. Весной, когда река разливается, плиту совсем не видно. Да и осенью, когда идут дожди, плита тоже скрыта под водой. Но сейчас уже долго стоит засуха и дует восточный ветер. Уровень воды опустился, и Лососевый камень виден хорошо; поток через него не перекатывает, но, обтекая камень, сильно и быстро мчится рядом. А внизу, в небольшой заводи, клочья белой пены пляшут и беснуются в вечном круговороте.

Чуть пониже Лососевого камня всегда ходит рыба. Крупная рыба, и стоит опустить в заводь блесну, как она может тут же клюнуть. Если это большая рыба, то у вас такое ощущение, будто блесна застряла в камнях. Лосось по-прежнему стоит не шелохнувшись, и только если бросить в заводь камень, он быстро устремится вниз. Поток тут бурный, русло забито камнями, да и берег усеян валунами высотой в рост человека. Двигаясь по берегу, надо лавировать среди огромных камней, и следовать за лососем невозможно. Отпускаешь лесу до предела, но где-то посреди стремнины узел на катушке спиннинга сорвется, и все равно рыба уходит, унося с собой и лесу и блесну. А сам рыбак набьет лишь кучу шишек или растянется на скользких камнях на берегу реки. И ночь потеряна напрасно.

Бывает, правда, и так, что лосось, побившись о камни, заходит в тихий омут, и тогда его можно спасти. Но это случается не часто.

Нет, лучше уж держаться от Лососевого камня как можно дальше.

Стоя на берегу и глядя на поверхность омута, Уле замечает, что чуть повыше Лососевого камня неподвижную гладь воды нарушает легкое волнение. Похоже, тут играет хариус. Но нет — тотчас же метра на полтора пониже над водой появляется хвост лосося.

Вот он, большой лосось!

Значит, эта рыба все еще тут. И Уле, и Эрлинг, другой рыбак, живущий в лачуге внизу, у Большого омута, недели три назад видели эту рыбу. Лосось даже высовывал из воды голову, озирая водопад и стремнину. Он, видимо, не раз пытался преодолеть водопад, но не смог это сделать — на поверхности реки чуть ниже водопада ходило множество воздушных пузырьков, но на малой воде лосось не мог взять такой разбег, чтобы одолеть подъем.
Теперь он ждет дождя и повышения уровня воды.

Ни Уле, ни Эрлингу ни разу не удавалось зацепить этого гиганта на крючок. А если он даже и клюнет, то измотать его будет не легко. Омут слишком мал, и удержать такую рыбину на мелководье не удастся. Лосось огромный и сильный, килограммов на тридцать, а в быстром потоке вес его и того больше. И все же если чуть-чуть повезет, то, может быть... Во всяком случае, надо попытаться. На омуте у Уле есть лодка. Он всегда рыбачит только с лодки.
Эрлинг плохой гребец. Да он еще труслив, а потому и ловит прямо с берега. Но и оттуда ему удается поймать кое-какую мелочь, так, килограммов на восемь-девять. Ну а по-настоящему крупные рыбы ему попадаются редко. К тому же он теряет много блесен — они застревают в камнях и ветвях деревьев, их уносят крупные рыбы, которых он не в силах удержать в пределах омута.

Уле снимает с цепи замок и сталкивает лодку на воду. Это старая, тяжелая лодка, совсем не подходящая для Каменного омута. Он уже заказал себе новую, легкую и быструю, с нее-то он сможет вытащить из воды любого лосося. Ведь как только рыба клюнет, надо побыстрее добраться до берега, желательно чуть-чуть ниже маленького водопада. Тогда перед тобой будет много спокойной воды, достаточно места, чтобы «укатать» лосося.

Мелкий лосось поднимает страшный шум, но ловить его тоже интересно. Попавшись на крючок, он может одним махом растянуть лесу на сотню метров, причем чаще он, как серебристая молния, летит над черным омутом, оставляя позади себя мелкие клочья белой пены. До чего красивое зрелище! Но вот лосось вдруг срывается с крючка, и зрелище уже не кажется ни привлекательным, ни интересным.

Уле отчаливает от берега, забрасывает блесну и постепенно отпускает лесу. Поначалу он гребет как можно ближе к водопаду, к гребешкам кипящей пены. Случается, тут стоит лосось. Переплыв омут, Уле поворачивает и гребет обратно, на этот раз в нескольких метрах ниже по течению. Так он прочесывает омут туда и обратно, как это делал на протяжении многих лет.

Когда Уле спускается до середины омута, блесну подхватывает быстрое течение, затягивая ее все глубже вниз, — это видно по углу наклона лесы. Здесь-то обычно и стоит лосось: наиболее крупные предпочитают самый быстрый поток, что всего в десяти — пятнадцати метрах выше Лососевого камня.
Уле прочесывает поверхность воды, ибо знает, что крупный лосось возьмет блесну, если она окажется у него под носом. Все это как бы лотерея; потому-то охота на лосося бывает особенно интересной и настоящему рьь баку никогда не надоедает. К тому же ночь предстоит длинная.

Но сегодня лосось точно вымер, и сколько Уле ни ходит вдоль и поперек по омуту, клева так и нет. И все же Уле знает, что внезапно, словно по сигналу, рыба может вдруг проснуться, тогда начнется клев. И длиться он будет недолго — каких-нибудь полчаса, в лучшем случае — час. Тут уж надо не зевать и взять как можно больше лососей. Только бы в разгар борьбы не лопнула леса.

Уле достиг границы опасной зоны, спускаться ниже он уже не решается. Он и без того забрался слишком далеко, и удержать большую рыбу, заставить ее пойти в омут не просто. Трудно удержать и лодку, трудно снова направить ее в тихие воды омута. Ведь как только рыба клюнет, он отпускает лесу и заходит так, чтобы оказаться ниже рыбы. В этом случае лееа тянет снизу по течению и лосось, которого вдруг потащило вниз, бросается с испугу вверх, против течения. Одновременно Уле старается побыстрее выгрести к причалу. Когда он подходит к нему, большая часть лесы уже размоталась и широкой дугой направлена к Каменному водопаду. К тому времени лосось уже сильно напуган и стремится уйти в верхнюю и тихую часть омута. Тогда измотать его — дело нехитрое.

В этот момент — бац!

Визжит катушка, стремительно разматывается леса. Но всего на несколько метров.

Уле сплевывает табак и, стиснув зубы, начинает грести. Он хорошо знает, что сейчас происходит. Лосось остановился посреди сильного потока. Он стоит и «бодается». Это делают только самые крупные рыбины.

Уле берет спиннинг и, освободив немного тормоз, выпускает побольше лесы. Пускай она растянется по большой дуге вниз по течению, давление на рыбью морду должно быть снизу, иначе лосось уйдет к бурной стремнине на Каменном водопаде, к острым камням порогов, и будет потерян навсегда. Да не только лосось, но и блесна. А это много хуже, чем потерять большую рыбу.

Выпуская лесу, Уле забывает про лодку, и ее относит далеко в стремнину. Пока он возится с запутавшейся лесой, лодка продолжает идти по течению, и когда Уле хватается за весла, лодка уже далеко в стремнине. Течение такое сильное, что он не в силах вернуть ее в омут или хотя бы удержать на месте. Как яростно он ни гребет, лодку относит вниз. Река становится все мельче, у поверхности воды показываются камни.

А Уле все гребет и гребет. Но поток настолько сильный, что лопасти весел, не встречая в воде сопротивления, скользят вхолостую. Правое весло вдруг цепляется за камень. Стараясь не выпускать его из рук, Уле гребет одним левым, — отчаяние придает ему силы. И все равно он не может удержать лодку, ее начинает разворачивать. Это самое страшное. Если лодка встанет поперек на каменистой стремнине, она безнадежно погибла: киль зацепится за камень и ее в тот же миг перевернет.

В этот момент ломается лопасть правого весла — Уле слишком сильно на него навалился. Бешено танцуя на волнах, лодка несется вниз, на более мелкую воду. Дно реки, сплошь усыпанное камнями, так стремительно проносится мимо, что Уле едва его видит.

Резкий толчок, треск, мощный удар о борт. Словно невидимая рука поднимает гребца из лодки, и, совершив мягкий, удивительно легкий полет, он через мгновение лежит в воде. Удар приходится в ногу. Спиннинг он по-прежнему держит в руке, хотя и не помнит, как схватил его, когда перевернулась лодка.
Теперь перед ним вся опасная и бурная Каменная стремнина. Он знает, что случится дальше; еще не было случая, чтобы человек живым вышел из этой стремнины.

Воспоминания разом проносятся у него перед глазами: счастливые годы детства в коте1, тяжкий труд пастуханэленевода с изнурительными переходами вверх-вниз по горам, часто без сна и еды, стадо оленей, добытых ценой большого труда и лишений и унесенных снежной лавиной. Затем годы жизни охотника и рыбака, первая кота здесь, у Большого водопада, такой удачный лов лососей до тех пор, пока туристы не научили рыбу бояться крючка и блесны, ухаживание за Магган, соперничество с Эрлингом, потом женитьба и свадебный обед — Эрлинг напился пьяный и запустил в него ножом, но попал слишком высоко, в лопатку, это дело потом замяли, чтобы ленсман ничего не узнал, а они снова стали друзьями. Правда, не такими, как прежде, Эрлинг никогда не приходил теперь к Уле, когда Магган бывала дома. А заглядывал ли он в другое время, этого Уле не знал, но все же думал, что вряд ли. После женитьбы Уле между ними кошка пробежала.

Уле построил себе домик. Корова была у него и раньше, да и несколько овец тоже, овцы быстро подрастали и служили добрым подспорьем в хозяйстве. Купил он и оленей, но дела с ними обстояли хуже: олени то и дело пропадали. Раза два он находил места, где животные были забиты, но остатков шкуры нигде не было видно. Значит, животных загрыз не волк и не росомаха. У Уле возникли подозрения.

И все же грех жаловаться, жил он, конечно, неплохо. Во всяком случае, не хуже, чем те саамы, у которых было много оленей. И не удивительно, что кое-кто ему завидовал. В жизни ему недоставало только одного — ребенка, сына. Но Магган детей ему не подарила. Видать, была на это просто неспособна. А ей так хотелось иметь детей.

Уле наглотался воды, она набралась даже в легкие, и он почти не может дышать. Страшно сдавило грудь, кровь распирает сосуды. Но все же он чувствует, как нога скользит по камням, рука скребет по дну. Мозг действует четко, бурно работает мысль.

Да, но Эрлинг!

Чтобы этот дьявол женился на Магган! Ей, конечно, нелегко будет справиться одной. Но она молода, красива и наверняка выйдет замуж. Но только не за Эрлинга. Если она так поступит, он отомстит Эрлингу и после своей смерти. Ведь он скоро повстречает богов своих предков и расскажет все Мадеракке, которая правит жизнью саамов с самого зачатия, попросит ее забраться темной ночью к Эрлингу и убить его...

Уле очнулся от сильного удара в спину, в левую лопатку, как раз в то место, где нож Эрлинга оставил вспухший красный рубец. Придя в сознание, Уле видит, что лежит на Лососевом камне. Его долго и мучительно рвет. Но страшная тяжесть в груди, та, что распирала и разрывала сосуды, понемногу отпускает. Уле озирается вокруг.

Да, он действительно лежит на Лососевом камне. Удар в лопатку выбил из него большую часть воды, которой он успел наглотаться. Шапка исчезла, лодки нигде не видно. Вода стекает с одежды, хлюпает в сапогах. Он по-прежнему держит спиннинг, совсем целехонький, ни одно из колец на нем не сломано и даже не погнулось. А катушка, чудесная катушка «Амбассадор», без единой царапины. Взяв рукоятку левой рукой, он может смотать лесу. Распределитель действует как надо. Но само удилище очень тяжелое, что-то, видно, не дает поднять его вверх. Ах да, лосось! Огромный лосось! Где же он теперь? Все еще там? Возможно, скрыт в заводи за Лососевым камнем?

Голова у Уле мигом стала ясной. Он вспоминает все, кроме того, как очутился на Лососевом камне. Он хорошо помнит удар, отчаянные попытки поднять лодку в омут и то, как она опрокинулась. И, конечно, лосося! Какого лосося!

Уле держит спиннинг в правой руке. Чтобы смотать лесу, надо переложить его в левую, а это невозможно: пальцы скрючило, как в судороге. Их надо попытаться разжать левой рукой, палец за пальцем. Указательный, лежащий на скобе под креплением катушки, словно врос намертво. Уле хочет его выпрямить, но испытывает резкую боль. Он много раз сгибает и разгибает пальцы, прежде чем начинает их чувствовать, — теперь можно начать сматывать лесу.

Леса распущена на всю катушку, это, конечно, рыба размотала ее до конца. Дело идет очень туго, да оно и вполне понятно — даже пустая блесна в таком стремительном течении казалась бы крайне тяжелой. Но вот из воды откуда-то со дна показывается белая леса. Леса продолжает сматываться. Но почему она тянется к каменной плите? Зацепилась за выступ?

И вот, когда катушка полностью намотана, конец удилища начинает гнуться книзу, в направлении белопенного гребня, который так и ходит по кругу в заводи ниже Лососевого камня.

Там, видно, застряла блесна. Странно. Она обычно всплывает точно пробка, как только перестанешь сматывать лесу.

Уле глазами провожает лесу в глубь белого гребня.

И там, о великий создатель, там в глубине стоит огромный лосось! Посреди белого гребня. Он лежит на спине, такой же белый, как пена, почти незаметный для глаза. Жабры работают вовсю, рот то закрывается, то открывается, грудные плавники медленно шевелятся.

Как же все это произошло? Возможно, лосось вымучен борьбой, которую вел Уле за собственную жизнь. Значит, Уле, сам того не ведая, так загнал лосося? Не зря, видно, пальцы цепко сжимали удилище с катушкой.

Или — нет, когда перевернулась лодка и его выкинуло в реку, лосось мог находиться где-то совсем близко. Не исключено, что Уле шлепнулся прямо на рыбу и та, испугавшись, в слепом страхе врезалась в камень, а сильный удар ее оглушил. Но теперь к ней вскоре вернется жизнь. Уле подползает к краю плиты и медленно подтягивает рыбу. До чего же трудно тянуть, хотя течения нет никакого! Вот она, большая и широкая, появляется над белым гребнем.

Уле нагибается, осторожно просовывает пальцы под грубые жаберные крышки и, откинувшись назад, резким движением вытягивает рыбу. Она так тяжела, что он едва не теряет равновесие и не скатывается вниз. Оказавшись на каменной плите, лосось, понемногу возвращается к жизни, бьется и корчится всем телом. Уле бросается на рыбу, подминает ее под себя, что есть силы рвет на ней жабры; кровь так и брызжет фонтаном. Лосось выскальзывает из рук, мечется во все стороны. И только усевшись на рыбу верхом, Уле удается вытащить нож и вонзить его в голову гиганта.

Но вот рыба вздрагивает, по телу проходит резкая судорога, хвост в последний раз бьет о плоский камень. Гигант сразу сникает, погружаясь в вечный покой, и темная полоска крови, пробираясь сквозь неровности каменной плиты, медленно стекает к воде. Уле не спеша поднимается и как зачарованный смотрит на добычу. Раз